![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
О минувших днях. Раздвижение горизонтов
Сейчас уже 2011 год, это же удивительное дело! Я ехал сейчас на поезде (в том самом душном поезде на Маланг) и вспоминал, что получается так: я начал путешествовать аж двадцать лет тому назад, весной 1991 года. И я углубился в воспоминания, поскольку все остальные дела, коими можно быть занятым в поезде, -- уже были мной переделаны: книжки почитаны, еда съедена, газировка выпита, а на новую бутылку места в организме ещё не было.
А ведь ровно двадцать лет я куда-то еду, и очень прикольные были первые пять лет, 1991-1995 примерно годы.
Многие сегодняшние читатели этого ЖЖ и не ощутили запаха таких интересных 1990-х (ну особенно имеется ввиду их первая половина). А ведь были интересные времена! И на электричках н дальние расстояния по России ездили – а сейчас мало кто попрётся «на собаках» в тот же Свердловск, а ведь были герои, и с Владивостока приезжали.
Билеты тогда почти и не брал никто из дальних путешественников. И в больших городах – митинговали, и хлеб на будущее на всякий случай сушили, а майонез считали буржуйским продуктом, а еды могло дома и не быть. И в парадняках ночевали (а сейчас многим это незнакомо и как понятие), и высаживали нас иногда на рассвете из элетричек редкие контролёры на забытых всеми полустанках... И не имели понятия ни об интернете, ни о мобильной связи, и отправляли письма домой, родителям и друзьям – бумажной почтой, недоклеивая марки – или, покрывая их слоем канцелярского клея, для многоразового отпаривания и использования.
И на еду хватало тогда двух буханок чёрного хлеба в сутки, запиваемого водой из колонок, а пенок и спальников у большинства людей не было и в помине. Когда мы ездили на Соловки летом 1994, это была одна из первых массовых экспедиций, мной организованных – только у Дениса Петрова был спальник, а у остальных нет; ночью мне случалось просыпаться по нескольку раз, отжиматься по 50 – становилось теплей, можно было продолжать спать. Пенки, спальники и палатки существовали только в теории и у некоторых продвинутых граджан. А зимой за райский ночлег считали на провинциальных уральских полустанках вокзал безлюдный с сиденьями без ручек и дровяной печкой – а сейчас и вокзалов с печным отоплением, поди, почти и не осталось.
И было время, случалось мыться и в реках, и в городских фонтанах крупных городов, причём с мылом (научный путешественник – это не бомж!), а сейчас я уже и не помню, когда последний раз намыливался в фонтане. Проникновение в Прибалтику было тогда большим и дальним заграничным путешествием (в Литве тогда были ещё не литы, а talonas – 1993). Никому не грозила офисная пузатость и жирность, хотя вся страна вокруг нас активно потребляла «Гербалайф», непонятно зачем.
Двухкопеечные монеты ещё долго оставались средством телефонного звонка (после апрельского подорожания 02.04.1991 единственное, что не изменилось в цене – это были телефонные звонки: городские автоматы ещё долго работали от «двушек», которые всё труднее было достать, с ходом инфляции). И помнят многие из тех лет, что в Ленинграде московский вокзал закрывают на ночь, а Финский – нет, и что в некоторых местах больших городов существует место «тусовка», где собираются неформалы и можно найти среди них ночлег -- «вписку», в местах порой не очень пятизвёздочных, но уж лучше так, чем на вокзале в очередной раз.
Никто не мог тогда точно сказать, «что же будет с Родиной и с нами». Время митингов, сект, политических активистов, анархистов и богоискателей, бизнесменов-авантюристов, богоискателей, учений и религий всех. Нежданных концов света, к которым готовились чудаковатые элементы нашего общества. Время, когда цена одного и того же товара в пределах одной страны могла отличаться в тысячу (1000) раз. Когда люди возили из Улан-Удэ в Польшу совершеннейшую дрянь и обратно везли другое, семикратно отбивая расходы на самолёт, а Польша безвизовая была тогда, как и вся Восточная Европа. Время, когда на загранпаспорт занимали очередь с ночи, а потом соревновались друг с другом, кто быстрей нелегально доберётся из Восточной Европы в Западную – визы шенгенской не было тогда, или была она в самом зачатке, и люди лезли в Германию, Францию, Голландию, кто куда западнее мог, и бывали периодически ловимы стражами дальних границ – а иногда и не ловимы.
Время, когда разница в зарплатах и ценах в Росии и на Западе достигала пятидесяти крат, когда люди путешествовали по Западу (ультра-бюджетными способами) неделями, продав в Норвегии одну лишь бутылку водки, да – были и такие бизнес-путешественники. Многие, уверовав в вечную деградацию России и вечное процветание Запада, так и остались с тех пор на Западе навсегда. И теперь иногда лишь возвращаясь ненадолго на бывшую Родину, с удивлением видят они, что в Москве и Петербурге приблизились к западным зарплаты, а цены кое-на-что – и обогнали их.
...Время, когда полиэтиленовые пакеты стирали, когда носки дырявые – штопали, надев их на лампочку, а сев в электричку зимним утром в 3.45, проверяли батареи и клали туда, на батарею, стельки на просушку. И мы помним, что в стогу можно заночевать, и что осенью в пригородах многих больших городов стоят не населённые гражданами дачи – куда можно залезть через окно; помним, что и коровник и сеновал – неплохие места для ночлега; помним, что в большом городе полезно смотреть под ноги – там может лежать вполне неплохой ништяк, а может стоять и недопитая бутылка газировки просто так, на обочине. В провинциальных магазинах можно было купить смешную вещь или книгу Карла Маркса по дореволюционным ценам, а в локомотиве поезда или в вагоне из-под угля – мы помним это хорошо – в них грязно, испачкаешься почти наверняка, так что иметь чёрную одежду или накидку для одежды для товарняков – это обязательно.
Если высадили из поезда, то можно пересесть на буфера; при проезде мостов и тоннелей снаружи поезда ехать бывает шумно; в контейнерном вагоне вполне может быть достойная щель между стенкой вагона и самим контейнером; в стоящий пригородный поезд утром на конечной станции можно просочиться через межвагонье; прыгая из локомотива или из поезда на ходу, почти наверняка поцарапаешься о гравий, поэтому нужно быть в перчатках и длинных штанах и не прыгать на слишком большом ходу. Овощ можно нааскать на рынке; арбузники-узбеки с удовольствием поделятся арбузом после 22.00; а мелко нарезанная картошка может быть залита кипятком – сперва раз, потом другой, вот она и готова уже. В то время, как представители более старшего поколения активно тащили свои ваучеры и заработанные ещё в СССР деньги в разные конторы – МММ, Хопёр-инвест, Эксодин, Тибет, Гермес-финанс и другие -- чтобы получить оттуда ноль без палочки, чего и следовало ожидать.
Сникерсы, шоколадки и редкие Макдоналдсы были символам буржуазности; мобильных телефонов никто не видел; газетной и телевизионной рекламе кто-то ещё тогда верил; на печатной машинке ещё изготовляли какие-то самизданые неформальные журнальчики, а ксерокопирование было новомодным и крутейшим способом размножения печатной продукции (ризографы распространились в Москве только в 1994). Выражения «сходили по ништякам», «пошли аскать» не коробили слух, кто этим занимался – не считался падшим членом общества.
Кто-то ещё помнит, что на третьей полке поезда теплее, чем на второй, а зимой под одежду нужно вставлять, помяв её предварительно – газету. Между телом и майкой и между майкой и свитером должно быть пара слоёв газеты – так теплее, и одежда не пропотевает. Пластиковая бутылка была ценностью и её старались не выбрасывать, если попадалась в руки. Зато торгуя в электричке, можно было за день заработать месячную зарплату рабочего – если, конечно, доходом ни с кем не делиться.
Мы помним, что ячневая и перловая крупы могут стать источником еды (супа) для неограниченного количества людей (вписчиков). Кто-то помнит, что такое рингушник и даже переписывал чужие рингушники (с разрешения хозяина) где-то ночью, на прокуренной кухне. Вписки были тогда не очень качественны, «народ, шухер! Приезжают предки» было частым выражением – народ вписывался друг у друга тогда, когда родителей, бабушек и прочих не было в городе. Не только вписки, но и вписчики были не очень качественны – грязные, как правило, без спальников и других полезных вещей, ездили они по стране, нередко ведя нездоровый образ жизни (сейчас часть уже вымерла, часть стали цивильными офисными работниками, продолжают ездить менее 1%).
Достижение Иркутска и Байкала считалось почти космическим путешествием – поездку С.Зубуова и иркутских дам в 1994, а потом Т.Колесовой в 1995 на Байкал -- обсуждали долго в соответствуюших автостопных кругах, а Владивосток был нереально далёк. Добрался или не добрался Алёшин до Владивостока – обсуждали долго, и всё же не был он во Владивостоке, да и кто из нас там бывал? По тем временам это было почти невозможно, уж очень далеко.
Но всё же всё постепенно становилось понятней, и яснее, и ближе, и вкуснее, и дешевле – надо сказать, дело переходит во вторую половину 1990-х -- и вот уже мы вышли на берег Тихого Океана; другие герои на других океанах, морях; вот в 1996-м Филипп Леонтьев добирается до Дакара; в 1997-м откупоривается Иран; кто-то из последователей Шанина (Паша Подъячев, если не ошибаюсь) достигает Акабы; в 1998-м дорога в Индию открыта для всего человечества (а ведь может быть кто-то ездил и раньше, но во мраке безвестности); интернет уже на слуху, книги (ПВП – май 1995), автостопные клубы растут как грибы, 5 марта 1999 мы открупориваем Египет – ровно двенадцать лет прошло с тех пор (Андрей Петров, Павел Марутенков, Костя Шулов, Владимир Шарлаев, Саша Казанцев и я) и Судан вслед за ним; дальше бессчётно, бессчётно, совсем другая эпоха, другая эпоха!
И что же? То ли мы раздвинули горизонты, то ли горизонты раздвинулись сами, а точней – произошло много разных процессов больших во всём мире. Изменился мир, изменилась страна. Всё стало постепенно проще, понятней, доступней. Дешевле. Ближе. Чувство первоооткрывателей, выходящих после недельного плавания с борта якутской баржи в Сосыльцах 15 лет назад, -- трудно сейчас повторить даже в более удалённых местах. Собрать на митинг сто тысяч человек не сможет ни одна политическая партия, а всесоюзные целители с экранов телевизоров и эстрад перекочевали в особые офисы и работают только с ВИП-персонами по индивидуальной программе.
Гнить сутки в Могоче или Амазаре в ожидании пригородного поезда, искать зимой парадняк без света и с тёплыми батареями – эта романтика ушла, и, как видно – навсегда. Ну и хорошо, товариши, хорошо – будущее лучше прошлого.
Мир стал удобней, уютней и ближе, всё стало удобно, всё стало комфортно. Хотя и встречаются иногда редко-редко граждане-сказочники, застрявшие в 1990х, -- таких всё меньше. Уже они коллекционные экземпляры. И, также, и тогда и до сих пор находились люди, которые говорят или раньше говорили: «уж неужели можно путешествовать? В наше-то время?» Можно было, однако, путешествовать и в наше время, и в ваше, и в любое время, и открытие мог сделать каждый – тут нужно было только захотеть и, как обычно, хотеть сильно и долго, и постоянно. Так всё постепенно и открылось, оп-с! Весь мир предстал перед нами, это ж офигеть можно, просто офигеть!
(Тем, кто родился уже в эпоху Интернета, это непонятно. Не очень понятно. И как мы жили двадцать лет назад? Это ж самому читать прикольно, хоть серию ретро-очерков выкладывай, но ведь народ перепугается – скажут -- ах!)
Но всяко приятно, что из нас, из тысяч читателей этого ЖЖ, есть и «ветераны жизни и путешествий» -- не древние возрастом люди, а мои ровесники и постарше чуть, -- которые не только помнят это интересное, удивительное время, которые не только пережили это время чудес – но и сами внесли свою небольшую лепту в этот процесс, который произошёл – в раздвигание горизонтов.
Маланг, Индонезия, 06.03.2011
А ведь ровно двадцать лет я куда-то еду, и очень прикольные были первые пять лет, 1991-1995 примерно годы.
Многие сегодняшние читатели этого ЖЖ и не ощутили запаха таких интересных 1990-х (ну особенно имеется ввиду их первая половина). А ведь были интересные времена! И на электричках н дальние расстояния по России ездили – а сейчас мало кто попрётся «на собаках» в тот же Свердловск, а ведь были герои, и с Владивостока приезжали.
Билеты тогда почти и не брал никто из дальних путешественников. И в больших городах – митинговали, и хлеб на будущее на всякий случай сушили, а майонез считали буржуйским продуктом, а еды могло дома и не быть. И в парадняках ночевали (а сейчас многим это незнакомо и как понятие), и высаживали нас иногда на рассвете из элетричек редкие контролёры на забытых всеми полустанках... И не имели понятия ни об интернете, ни о мобильной связи, и отправляли письма домой, родителям и друзьям – бумажной почтой, недоклеивая марки – или, покрывая их слоем канцелярского клея, для многоразового отпаривания и использования.
И на еду хватало тогда двух буханок чёрного хлеба в сутки, запиваемого водой из колонок, а пенок и спальников у большинства людей не было и в помине. Когда мы ездили на Соловки летом 1994, это была одна из первых массовых экспедиций, мной организованных – только у Дениса Петрова был спальник, а у остальных нет; ночью мне случалось просыпаться по нескольку раз, отжиматься по 50 – становилось теплей, можно было продолжать спать. Пенки, спальники и палатки существовали только в теории и у некоторых продвинутых граджан. А зимой за райский ночлег считали на провинциальных уральских полустанках вокзал безлюдный с сиденьями без ручек и дровяной печкой – а сейчас и вокзалов с печным отоплением, поди, почти и не осталось.
И было время, случалось мыться и в реках, и в городских фонтанах крупных городов, причём с мылом (научный путешественник – это не бомж!), а сейчас я уже и не помню, когда последний раз намыливался в фонтане. Проникновение в Прибалтику было тогда большим и дальним заграничным путешествием (в Литве тогда были ещё не литы, а talonas – 1993). Никому не грозила офисная пузатость и жирность, хотя вся страна вокруг нас активно потребляла «Гербалайф», непонятно зачем.
Двухкопеечные монеты ещё долго оставались средством телефонного звонка (после апрельского подорожания 02.04.1991 единственное, что не изменилось в цене – это были телефонные звонки: городские автоматы ещё долго работали от «двушек», которые всё труднее было достать, с ходом инфляции). И помнят многие из тех лет, что в Ленинграде московский вокзал закрывают на ночь, а Финский – нет, и что в некоторых местах больших городов существует место «тусовка», где собираются неформалы и можно найти среди них ночлег -- «вписку», в местах порой не очень пятизвёздочных, но уж лучше так, чем на вокзале в очередной раз.
Никто не мог тогда точно сказать, «что же будет с Родиной и с нами». Время митингов, сект, политических активистов, анархистов и богоискателей, бизнесменов-авантюристов, богоискателей, учений и религий всех. Нежданных концов света, к которым готовились чудаковатые элементы нашего общества. Время, когда цена одного и того же товара в пределах одной страны могла отличаться в тысячу (1000) раз. Когда люди возили из Улан-Удэ в Польшу совершеннейшую дрянь и обратно везли другое, семикратно отбивая расходы на самолёт, а Польша безвизовая была тогда, как и вся Восточная Европа. Время, когда на загранпаспорт занимали очередь с ночи, а потом соревновались друг с другом, кто быстрей нелегально доберётся из Восточной Европы в Западную – визы шенгенской не было тогда, или была она в самом зачатке, и люди лезли в Германию, Францию, Голландию, кто куда западнее мог, и бывали периодически ловимы стражами дальних границ – а иногда и не ловимы.
Время, когда разница в зарплатах и ценах в Росии и на Западе достигала пятидесяти крат, когда люди путешествовали по Западу (ультра-бюджетными способами) неделями, продав в Норвегии одну лишь бутылку водки, да – были и такие бизнес-путешественники. Многие, уверовав в вечную деградацию России и вечное процветание Запада, так и остались с тех пор на Западе навсегда. И теперь иногда лишь возвращаясь ненадолго на бывшую Родину, с удивлением видят они, что в Москве и Петербурге приблизились к западным зарплаты, а цены кое-на-что – и обогнали их.
...Время, когда полиэтиленовые пакеты стирали, когда носки дырявые – штопали, надев их на лампочку, а сев в электричку зимним утром в 3.45, проверяли батареи и клали туда, на батарею, стельки на просушку. И мы помним, что в стогу можно заночевать, и что осенью в пригородах многих больших городов стоят не населённые гражданами дачи – куда можно залезть через окно; помним, что и коровник и сеновал – неплохие места для ночлега; помним, что в большом городе полезно смотреть под ноги – там может лежать вполне неплохой ништяк, а может стоять и недопитая бутылка газировки просто так, на обочине. В провинциальных магазинах можно было купить смешную вещь или книгу Карла Маркса по дореволюционным ценам, а в локомотиве поезда или в вагоне из-под угля – мы помним это хорошо – в них грязно, испачкаешься почти наверняка, так что иметь чёрную одежду или накидку для одежды для товарняков – это обязательно.
Если высадили из поезда, то можно пересесть на буфера; при проезде мостов и тоннелей снаружи поезда ехать бывает шумно; в контейнерном вагоне вполне может быть достойная щель между стенкой вагона и самим контейнером; в стоящий пригородный поезд утром на конечной станции можно просочиться через межвагонье; прыгая из локомотива или из поезда на ходу, почти наверняка поцарапаешься о гравий, поэтому нужно быть в перчатках и длинных штанах и не прыгать на слишком большом ходу. Овощ можно нааскать на рынке; арбузники-узбеки с удовольствием поделятся арбузом после 22.00; а мелко нарезанная картошка может быть залита кипятком – сперва раз, потом другой, вот она и готова уже. В то время, как представители более старшего поколения активно тащили свои ваучеры и заработанные ещё в СССР деньги в разные конторы – МММ, Хопёр-инвест, Эксодин, Тибет, Гермес-финанс и другие -- чтобы получить оттуда ноль без палочки, чего и следовало ожидать.
Сникерсы, шоколадки и редкие Макдоналдсы были символам буржуазности; мобильных телефонов никто не видел; газетной и телевизионной рекламе кто-то ещё тогда верил; на печатной машинке ещё изготовляли какие-то самизданые неформальные журнальчики, а ксерокопирование было новомодным и крутейшим способом размножения печатной продукции (ризографы распространились в Москве только в 1994). Выражения «сходили по ништякам», «пошли аскать» не коробили слух, кто этим занимался – не считался падшим членом общества.
Кто-то ещё помнит, что на третьей полке поезда теплее, чем на второй, а зимой под одежду нужно вставлять, помяв её предварительно – газету. Между телом и майкой и между майкой и свитером должно быть пара слоёв газеты – так теплее, и одежда не пропотевает. Пластиковая бутылка была ценностью и её старались не выбрасывать, если попадалась в руки. Зато торгуя в электричке, можно было за день заработать месячную зарплату рабочего – если, конечно, доходом ни с кем не делиться.
Мы помним, что ячневая и перловая крупы могут стать источником еды (супа) для неограниченного количества людей (вписчиков). Кто-то помнит, что такое рингушник и даже переписывал чужие рингушники (с разрешения хозяина) где-то ночью, на прокуренной кухне. Вписки были тогда не очень качественны, «народ, шухер! Приезжают предки» было частым выражением – народ вписывался друг у друга тогда, когда родителей, бабушек и прочих не было в городе. Не только вписки, но и вписчики были не очень качественны – грязные, как правило, без спальников и других полезных вещей, ездили они по стране, нередко ведя нездоровый образ жизни (сейчас часть уже вымерла, часть стали цивильными офисными работниками, продолжают ездить менее 1%).
Достижение Иркутска и Байкала считалось почти космическим путешествием – поездку С.Зубуова и иркутских дам в 1994, а потом Т.Колесовой в 1995 на Байкал -- обсуждали долго в соответствуюших автостопных кругах, а Владивосток был нереально далёк. Добрался или не добрался Алёшин до Владивостока – обсуждали долго, и всё же не был он во Владивостоке, да и кто из нас там бывал? По тем временам это было почти невозможно, уж очень далеко.
Но всё же всё постепенно становилось понятней, и яснее, и ближе, и вкуснее, и дешевле – надо сказать, дело переходит во вторую половину 1990-х -- и вот уже мы вышли на берег Тихого Океана; другие герои на других океанах, морях; вот в 1996-м Филипп Леонтьев добирается до Дакара; в 1997-м откупоривается Иран; кто-то из последователей Шанина (Паша Подъячев, если не ошибаюсь) достигает Акабы; в 1998-м дорога в Индию открыта для всего человечества (а ведь может быть кто-то ездил и раньше, но во мраке безвестности); интернет уже на слуху, книги (ПВП – май 1995), автостопные клубы растут как грибы, 5 марта 1999 мы открупориваем Египет – ровно двенадцать лет прошло с тех пор (Андрей Петров, Павел Марутенков, Костя Шулов, Владимир Шарлаев, Саша Казанцев и я) и Судан вслед за ним; дальше бессчётно, бессчётно, совсем другая эпоха, другая эпоха!
И что же? То ли мы раздвинули горизонты, то ли горизонты раздвинулись сами, а точней – произошло много разных процессов больших во всём мире. Изменился мир, изменилась страна. Всё стало постепенно проще, понятней, доступней. Дешевле. Ближе. Чувство первоооткрывателей, выходящих после недельного плавания с борта якутской баржи в Сосыльцах 15 лет назад, -- трудно сейчас повторить даже в более удалённых местах. Собрать на митинг сто тысяч человек не сможет ни одна политическая партия, а всесоюзные целители с экранов телевизоров и эстрад перекочевали в особые офисы и работают только с ВИП-персонами по индивидуальной программе.
Гнить сутки в Могоче или Амазаре в ожидании пригородного поезда, искать зимой парадняк без света и с тёплыми батареями – эта романтика ушла, и, как видно – навсегда. Ну и хорошо, товариши, хорошо – будущее лучше прошлого.
Мир стал удобней, уютней и ближе, всё стало удобно, всё стало комфортно. Хотя и встречаются иногда редко-редко граждане-сказочники, застрявшие в 1990х, -- таких всё меньше. Уже они коллекционные экземпляры. И, также, и тогда и до сих пор находились люди, которые говорят или раньше говорили: «уж неужели можно путешествовать? В наше-то время?» Можно было, однако, путешествовать и в наше время, и в ваше, и в любое время, и открытие мог сделать каждый – тут нужно было только захотеть и, как обычно, хотеть сильно и долго, и постоянно. Так всё постепенно и открылось, оп-с! Весь мир предстал перед нами, это ж офигеть можно, просто офигеть!
(Тем, кто родился уже в эпоху Интернета, это непонятно. Не очень понятно. И как мы жили двадцать лет назад? Это ж самому читать прикольно, хоть серию ретро-очерков выкладывай, но ведь народ перепугается – скажут -- ах!)
Но всяко приятно, что из нас, из тысяч читателей этого ЖЖ, есть и «ветераны жизни и путешествий» -- не древние возрастом люди, а мои ровесники и постарше чуть, -- которые не только помнят это интересное, удивительное время, которые не только пережили это время чудес – но и сами внесли свою небольшую лепту в этот процесс, который произошёл – в раздвигание горизонтов.
Маланг, Индонезия, 06.03.2011
no subject
но вот два вопроса меня интересуют - первый - когда вы успели принять ислам и как вы его находите? и второй - что стало с семьей автостопщиков - кажется Даша и Игорь(?), которые по Вашим стопам поехали в Африку и последние сообщения от них были с островов Зеленого Мыса (дажее они собирались в Бразилию), но более от них сообщений не встречалось...
no subject
у Игоря есть сайт с новостями, погугли "бродячий проповедник".
no subject
no subject
no subject
no subject
Даша и Игорь уже много лет живут в Бразилии. Об этом тоже известно всем, кто боле-мене интересуется ими. Кстати, Игорь путешествовал не по моим стопам, а самостоятельно -- к моменту нашей первой встречи в 1996 примерно году он уже проехал примерно 300,000 км, больше чем я и большинство моих знакомых.
"Как я нахожу ислам" - вопрос непонятный. Ислам -- не фрукт не овощ, чтоб его где-то находить было можно, на базаре, в лесу или в холодильнике. Мусульман можно найти, мечеть можно найти, ислам искать не нужно, это не предмет. Ислам можно изучать, критиковать, практиковать, но находить его нельзя.
no subject
ISLAM
B. Чем ислам для тебя лучше других религий?
O. Практической применимостью, если вкратце.
А так, основные отличия, обнаруженные мной, такие:
- Пророк Мухаммад реально существовал, его жизнеописание достаточно достоверно, в нём практически нет сверхъестественных чудес, что тоже для меня свидетельство достоверности;
- Ислам – практическая религия; Мухаммад реально управлял большим сообществом людей; общество и государство, организованное по законам ислама, может на практике существовать;
- В исламе нет поклонения картинам, мощам, крестам, различным сувенирам; строгое единобожие, которое, мне кажется, и должно быть;
- Исламская теория более справедливо направляет людей в рай после смерти, чем христианство: согласно христианству, 80-90% людей попадают в ад просто оттого, что не были крещены, оттого, что о них не позаботились священники или потому, что они жили до появления Иисуса Христа и до распространения священников по планете; исламская традиция говорит, что человек может попасть в рай, даже никогда не услышав о Иисусе, Мухаммаде и других известных нам пророках; всё зависит от веры и от дел этого человека, а не от священников;
- Страны, в которых много столетий распространён ислам, содержат, как правило, приятный и гостеприимный народ, что я приписываю влиянию ислама; в странах христианства, атеизма и индуизма народ более закрытый;
- Ислам, при определённом строе мысли, хорошо вписывается в нашу (привычную мне) еврейско-христианскую религиозную историю, к которой мы привыкли с детства;
- Современный нам ислам – достаточно древняя религия: 1400 лет – достаточный срок, чтобы отсеять совсем подозрительные и короткоживущие религии и секты, которые существуют на планете, как правило, в течение 100-300 лет;
- Ислам наиболее соответствует моему собственному мироощущению, даёт ответы на практические вопросы.
B. Правда ли, что мусульманину проще путешествовать по исламским странам, чем христианину?
O. Не так – всё зависит от самого человека. В чём-то проще, в чём-то сложнее. Проще в том, что понимаешь причины некоторых поступков, свойства народа, имеешь общую тему для беседы. Сложнее в том, что узнав, что ты мусульманин, да ещё и с далёкой не-мусульманской страны, многие начнут интересоваться, задавать вопросы, проверять твою эрудицию – не подставной ли ты мусульманин? Давать разные советы, основанные на хадисах. Христианином объявлять себя (в путешествии) проще – ничего особенного от тебя ожидать не будут, как мусульмане, так и христиане те же.
Что-то опять непонятно? Где-то я "ухожу от ответа"? Давайте-спрашивайте. Только в религиозные дискуссии в интернете углубляться не будем, это журнал больше о путешествиях, чем о религиях.
У нас (у меня на квартире) уже были христианско-мусульманские диспуты, можно было прийти (если вы человек из центральной России и вам географически удобно). И специальные тусовки с рассказом про ислам. Сделаем ещё раз, видно опять слой новых читателей образовался, кто не в курсе.
Re: ISLAM