![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
a_krotovПНГ-14. Маданг: Папуасский автобус
Утром 29-го марта в Маданге шёл дождь, причём сильно. Супермаркет, сгоревший третьего дня, ещё дымился – дождь не помогал. Я покинул школу (попрощавшись с директором); пошёл было на трассу, но плотно лило. Поэтому подумал – не настало ли время испробовать автобусное путешествие в этой стране. Тем более, что наконец, после Ванимо и Вевака, тут стали попадаться нормальные маршртуки и даже автобусы, внешне похожие на те, что мы встречаем в цивилизованных странах, только чуть поменьше размером.
Я вернулся в центр города, на «толкучку». Как раз некий автобус двигался мимо меня, и кричал «Лээ, Лээ, Лээ!» Это имелся в виду облцентр Лаэ. Меня туда не тянуло, но до развилки дорог (до местечка Ватерайс) я был готов поехать, километров 150 или около того. Запрыгнул в автобус, тем самым спрятался от дождя, а автобус продолжил ехать по рыночной площади и кричать. Было 8.30 утра.
Через некоторое время я заподозрил неладное. Оказывается, автобус не спешил отправиться. Своей подвижной сущностью он показывал, что он нормальный, живой и действующий автобус, готовый тронуться в путь, как только появятся все недостающие пассажиры. Интересно, что в это же самое время по базарной площади ездило ещё четыре (!) полупустых автобуса на Лаэ. Все они кричали «Лээ, Лээ!» и колесили туда-сюда, по прилегающим улицам, подкатываясь ко всем супермаркетам – в надежде, что выходящий оттуда человек захочет в Лаэ или в то направление вообще; а когда в город въезжал грузовик (с пассажирами), автобусы облепляли его, как мухи, надеясь, что из кузова вылезет крестьянин, мечтающий перебраться в Лаэ.
В Индонезии и индонезийской части Папуа я удивлялся, почему только индонезийцы – водители, а папуасы не работают водителями никогда. Теперь-то я понял, что папуасы не способны к организованной транспортной деятельности. Ни выстроиться в очередь, ни поделиться пассажирами, ни создать некоего диспетчера папуасы в облцентре Маданг не смогли. Три с половиной часа ровно автобус вместе со мной колесил по центру Маданга, изведя кучу топлива, и лишь постепенно наполнялся. Так же действовали и другие автобусы. Я спрашивал пассажиров и водителя, почему они не кооперируются, не объединяют рейсы, не становятся в очередь и наконец не перебегают из одного автобуса в другой (проезд ещё никто не оплатил)? Но те молчали виновато. Я же сам не хотел никуда перебегать, занял хорошее место, на улице лил дождь, и я уже просто ждал, чем кончится дело.
Водителю пару раз звонили, говоря, что у какого-то супермаркета якобы есть пассажир, и он нёсся за ним; то кто-то из уже найденных пассажиров хотел приобрести газировку, бетель-нат, булочки и овощ, и мы заезжали на рынок, кто-то хотел делать оптовую закупку, мы подъезжали на оптовку, и салон автобуса наполнялся мешками с неизвестно чем. Но искомые 25 пассажиров никак не находились. Когда же и они нашлись, в ход пошли приставные стульчики. Автостопом ехать было бы точно быстрей, но продолжало лить, и я продолжал ждать, с интересом.
Наконец в 12.00 – спустя три с половиной часа! – автобус тронулся и поехал заправляться (идиоты, раньше не могли? Или же напротив, заправились, но весь бензин сожгли за долгие часы круговой езды по городу! И ведь я был не первым пассажиром, значит всего автобус 4-5 часов уже как колесил). Заправившись, поехал было и проехал несколько километров. Там, на рынке «Четвёртая миля», автобус остановился ещё на тридцать минут – уставшие пассажиры пошли размяться, купить чего-то поесть в дорогу (проголодались уже!) И только в 12.30 автобус наконец начал свой трудный путь в Лаэ, к которому так долго готовился. В салоне было уже столько народу и вещей, сколько могло там поместиться. Так что автобус, вместо того, чтобы сделать за день два рейса -- туда-обратно, делает за день не больше одного рейса.
Дорога в сторону Лаэ была наполовину асфальтовой, наполовину приличной грунтовкой. Ни километровых столбов, ни указателей не было никаких. Вокруг шли зелёные горы, леса, деревни, и плантации масличной пальмы (видимо, посаженные вездесущими малайцами на месте лесовырубок). Гнусный автобус всё время останавливался вновь, потому что кому-то нужно было выйти, а кому-то – купить очередную порцию бетель-ната. Некоторые пассажиры курили самокрутки из газеты в салоне автобуса. Я решил, что одного автобусного эксперимента для меня будет в ПНГ достаточно.
Перед Ватерайсом водитель подобрал ещё тусовку пассажиров и пассажирих с детьми. Так что когда до Ватерайса я доехал, вылезать мне пришлось через окно, и через окно выносить же и рюкзак – так плотно забили проход. Всего ехали четыре часа, готовились к старту – ещё 3,5 часа. Проехали, так по ощущениям, километров 150. Стоимость проезда довольно высокая – с меня взяли 25 кина (а хотели вообще 30); проезд до конечного пункта, Лаэ – 50 кина (до него километров под триста). Стоимость проезда выходит в 2,5-3 раза выше центрально-индонезийской, да и топливо стоит так же дороже.
Таким образом, автобус вывез меня на главную развилку Папуановогвинейских автодорог. В одну сторону был Маданг, в другую – Лаэ, в третью – Горы (Highlands Highway). В горы я и собирался. Highlands highway – самая известная и грузонапряжённая дорога страны – она идёт вглубь острова, и по ней идет пять областных центров — Горока, Кундиава, Маунг-Хаген, Менди и Вабаг. Через эту дорогу они соединяются с портами Лаэ и Мадангом – тоже облцентрами. Интересно, что на главной развилке тоже не было ни единого указателя.
ПНГ-15. Кайнанту (Kainantu). Папуасский автостоп. В гостях у архитектора
Папуасский автостоп на асфальте – самый простой в мире, проще даже чем в Турции и Сирии. Лишь по одному взгляду останавливаются легковушки – как попутные, так и встречные; огромные сорокатонные грузовики, визжа тормозами, становятся как вкопанные на горных поворотах, занимая всю ширину шоссе; из городов выезжают машины вслед за автостопщиком лишь для того, чтобы подвезти его. А причина того автостопа в том, что белый человек без сопровождения – большой нонсенс. Все считают, что тут очень опасно, всюду шныряют бандиты, воры, убийцы, грабители, разбойники, и белого человека нужно обязательно спасти и сопровождать. А ещё придорожные торговцы мечтают одарить пешехода (человек без машины тут считается пешеходом, как и в других многих странах), одарить бананами или другими съедобностями. Есть и недостатки в автостопе – из деревень выходят помощники, которые в ожидании машины занимают рядом с тобой место на трассе, чтобы машина никак не ускользнула. И плюс к тому почти все водители мечтают утащить к себе в гости или как-нибудь ещё спасти. Поэтому автостоп в ПНГ особенно прост – можно полностью потерять квалификацию автостопщика.
Однако, скорость ПНГовского автостопа российскому уступает, даже на асфальте. В случае Горного Хайвея – дорога извилистая, асфальт не всюду хорош, трасса поднимается на перевалы до 2600, машины локальны, грузовики неторопливы, автобусы – мы уже знаем, какие автобусы. Поэтому на супер-скорости рассчитывать не приходится. И, как на трассе Ванимо—Вевак, нет тут придорожных едален, с горячими блюдами, кроме самых простых – жареный на костре батат, банан, рыба.
Как только я начал двигаться вверх, в горы, изменился пейзаж резко! Стало холодней! Хижины стали другими совсем. Были квадратные домики на ножках, просторные, на много десятков квадратных метров, из досок. Стали – круглые, соломенные и непонятно какие, маленькие, с соломой покрытой крышей, почти как в Эфиопии, разве что не так бомжово и электричество есть. Зеленые горы поднимались вверх до 4500 м. В одном из городков по дороге явилось большое водохранилище и ГЭС. Водители поведали, что этим ГЭСом электрифицировано аж несколько провинций.
Да, так вот, про водителей. Очередная машина везла цемент и попутных пассажиров на цементе. Водители – Роберт и второй, везли этот цемент своему шефу, архитектору. Тот архитектор жил в городке Кайнанту и строил разные дома, а в данном случае – достраивал свой собственный.
-- А где ты собираешься ночевать ? – спросил меня Роберт.
-- Ну как, загляну в школу или в церковь, или что там будет неподалёку, или кто-то меня в гости позовёт, вы например, -- отвечал я.
-- Да, конечно! Мы позовём в гости ночевать – к своему боссу!
Так и вышло. Сперва, правда, грузовик прибыл в Кайнанту, где на вечернем базаре высадил всех кузовных пассажиров, не забыв с них взять по скольку-то кина за проезд. После чего мы развернулись и поехали немного назад, где строился дом. Там мы стали выгружать цемент (мешки по 50 кг). Вообще на картинках многие видели (на фото), что в горах Папуассии живут «Грязевые люди» -- граждане, которые голые измазаны в грязи и в масках каких-то. Так вот, Грязевых людей в природе нет, это актёры, которые за деньги наряжаются и мажутся в грязи в ожидании туристов-киноносцев. Но Грязевыми людьми стали мы после перенесения множества мешков цемента. Только что масок на нас не было, но цвет – соответствовал.
Разгрузив мешки, мы заселились в дом, где нас ждала жена и семейство архитектора Стиафода, а скоро появился и сам он. Steaford Amevo в свои 47 лет был выдающимся архитерктором городка Кайнанту, а проще скажем – единственным. Ранее он работал в городской мэрии, но потом стал фрилансером – свободным человеком, и был очень доволен жизнью. В каждой местности есть богатые люди, которым нужен совет и труд архитектора – даже в райцентрах Папуассии. А Стиафорд был и шире известен – вот он сегодня как раз собирался лететь на рейсовом самолёте в Порт-Морсби, но самолёт Air Niugini не пришёл, он вернулся домой (всем пассажирам велели приезжать назавтра. До аэропорта 80 км) – а тут и я, такая встреча, удивительное дело. Он много раз видел разных иностранцев, но вольных путешественников – никогда.
Я скопировал на ноутбук архитектора свои фоты из России и разных стран, и всё семейство с интересом рассматривали изображения, потом поужинали и улеглись спать – в доме было много приличных комнат и все удобства. Ведь архитектор тоже должен свой дом отделать наилучшим образом, чтобы клиенты видели и заказывали себе такие же. В отличие от «новых русских», крутые дома строят тут не ввысь, а вширь; дома-многоэтажки мне пока не попадались.
Утром рано архиткетор ехал в Гороку (откуда опять собирался лететь), и взял меня на своей огромной машине, потому что Горока была в 80 км по пути в Горы. Кроме меня он взял ещё нескольких попутчиков, которые потом должны были откатить машину обратно, домой. С надеждой, что самолёт опять не прилетит, мы прибыли к аэродрому, но (к сожалению Стиафорда) самолёт стоял уже. А ведь папуасы очень любят кого-то сопровождать, и «бросая» меня в городе Горока, архитектор чувствовал какое-то неудовлетворение. На прощание он всунул в меня 100 кина (1150 рублей = самая крупная купюра в этой стране) – хотя никаких признаков денежной недостаточности у меня не проявлялось. Попрощался, оставил свои координаты и улететел.
Я же оказался в городе Горока, столице провинции Eastern Highlands.
ПНГ-16. В городе Горока!
Очень приятный, по всем признакам, город оказался – Горока. Каждый человек будет рад там побывать. Климат не жаркий – мы в горах, на 1500 примерно метрах. Вокруг зелёные горы, поля какие-то, и папуасы, очень прикольные физиономии. Сидят они на асфальте и на бетоне, около супермаркетов, общаются, ждут чего-то.
А кроме папуасских, есть и другие лица – китайские. Они на улицах не слоняются, а делом заняты. Они содержат магазины и лавочки. Китайцы открыли в Гороке единственное и самое приличное в Папуасии Интернет-Кафе с десятью аж компьютерами (которые пока простаивают) и с невероятно низкой ценой – 20 кина в час ($8). Таким образом китайцы внедрили в Гороку цивилизацию. Также они открыли компьютерные магазины, продают свои китайские вещи, а также – едальни. Впервые я обнаружил едальню с горячими напитками (в данном случае кофе) – не знаю, тут причиной ли китайцы, или просто климат хородный в нагорьях. Очень приятно.
Один умный папуас рассказал мне:
-- Мы не доверяем китайцам и всем азиатам. Они только мечтают сделать деньги! И продают всё низкосортное. И что самое интересное, китайцы не смешиваются с нами, держатся обособленно – сами с собой. Не общаются, не дружат, не выпивают, в гости не ходят к нам, не женятся на наших женщинах, не зовут сами к себе в гости, даже язык часто не знают, только цифры. Приезжают они часто как туристы, а потом «исчезают». И в каждом городе у нас всё больше китайцев. Полиция коррумпирована, не ловит их, а если поймает -- взятку можно дать.
-- Так они, китайцы, делают то, что другие не делают! Вот интернет, вот закусочные, вот ещё какие-то вещи, чего на Новой Гвинее нет вообще, и папуасы не делают этого!
-- Да, -- согласился мой собеседник, -- но белым людям (европейцам или австралицам) мы всё равно доверяем больше.
В Гороке, кстати, много продаётся папуасских вещей, сделанных ими самим – какие-то сумки плетёные, корзины, рукоделие всякое. Очень много продаётся, не знаю, кто покупает. Но всё ненавязчиво.
А ещё в Гороке много вкусной еды. Вот например иду – продают очень большие круглые пирожки размером больше чем с большой кулак. Что там? Говорят, картошка. Неужели? Купил, откусил – и правда, внутри каждого пирожка была вставлена одна, целиком, картофелина! Как её варили – с пирожком ли вместе, или отдельно сварили и потом облепили тестом, я не знаю.
И, как и в других городах, в Гороке много колючей проволоки и заборов. Там все боятся воров, и даже забегаловка с едой имеет железные решётчатые двери, и стальная решётка отделяет покупателей и продвцов, как будто покупатели сейчас набросятся и украдут все продукты.
Сто кина, подаренных мне архитектором, я тут же потратил в городе Горока, за одно утро. Наконец-то я купил карту ПНГ в магазине христианской книги (тут она была подешевле, чем в Ванимо – 29 кина, а я собираю карты). Сходил в Интернет, позавтракал, а потом решил отправть несколько открыток. Удивительная цена! Марки на открытки мне обошлась по 7 кина, и ещё по 2,5 кина – сами открытки. Самая большая цена, что я видел. Но что не сделаешь, чтоб проверить эффективность папуасской почты.
Несколько слов скажу про Ток Пинчин. Этот язык на английский очень похож. Особенно видно это на примере общественных объявлений. Например, висит большой портрет Иисуса Христа, который тычет пальцем в зрителя (под видом «Ты записался добровольцем?») и надпись большая гласит:
MI KAM! YU REDI?
На входе в какой-то рабочий загон висят объявления, которые тоже легко прочесть
DRAIV ISI ISI SIKIRITI SEK POINT
HAUS BILONG WOKMAN
STOP: VISITA IMAS REPOT
LONG DUTI GUARD
WOKMAN WANTAIM FAMILI
IMAS OLTAIM WERIM ID KAT….
Разговор на Пинчине не очень понятен. Тем более что люди, которые обращаются к тебе на Пинчине, в это же время едят (жуют) бетель-нат. Так что улавливаешь лишь отдельные слова. А вот прочесть можно многие тексты и объявления на заборах, и смысл почти всегда улавливается.
Про город Горока скажу ещё лишь несколько слов, что он такая же торговая фактория, как и все ПНГшные города, разве что приятная и прохладная. Но вообще какой-то интересной жизни в этих облцентрах нет. Люди тоже приезжают за товарами и обратно в деревни уезжают. Но какая-то жизнь тут не просматривается. Вероятно, местные жители – лишь персонал магазинов, чиновники, и грабители, которыми меня всюду пугают.
ПНГ-17. Кундиава (Kundiawa). В гостях у пьяницы.
Прошёл я несколько миль по дороге из Гороки на запад и решил предаться автостопу. Тем более что некоторые машины останавливались и сами, думая, что раз я иду пешком, то мне нужна помощь и меня нужно спасти. А я просто шёл и фотографировал местность. Ну тут как закончил фотографирование – огромный грузовик-контейнеровоз подобрал меня, и повёз в Кундиаву, следующий облцентр.
По дороге были красивейшие виды, потому что трасса поднялась на высшую точку автодорог папуасии – перевал в 2650 примерно метров. А из Кундиавы дорожка идёт на пик Кайзера Вильгельма, если кому интересно – то самая высокая точка ПНГ и всех стран Океании (4500 с чем-то метров).
Кундиава – наверное, самый высокогорный облцентр ПНГ? – оказалась маленьким городком, ещё одной торговой факторией, тысяч на десять человек (с Ванимо размером или меньше). Из отличий – на базаре появились новые фрукты – красные большие ягоды. А также клубника. И резанные ананасы, порезанные вдоль, так что кусок зелёной «ручки» прилагается в каждому ананасу. И красный фрукт, который растёт на Западном Папуа, он и тут тоже пристуствует, имеет своё местное название.
Так как уже было к вечеру, я подумал, что нужно перебраться в пригород и в нём вписаться. Но не успел я дойти до пригорода, как меня окликнул какой-то дядька: добрый вечер! Куда идёшь? Я хочу тебя вписать!
Я согласился и спустился с мужиком с дороги. Тут и оказалось, что мужик мой – местный пьяница, и я попал в общество алконавтов. Те сидели рядом с трассой и пили из канистры какую-то бормотуху, сделанную ими самими. Канистра была на 80% пустая. «Мой-то мужик ещё ничего, -- подумал я, -- пускай допивает и ведёт домой, там наверное жена и дети – трезвые». Ну и вообще было интересно посмотреть на народ. И им – на меня.
Папуасские пьяницы оказались подобны российским нашим. Они были навязчиво разговорчивы. А звали их: Доминик (это был пригласивший меня мужик), Яббе, Виски (странное алкогольное имя), Холден, Мартин и Бамна.
-- Мы не папуасы! Мы новогвинейцы! Папуасы – это те, которые внизу, у моря. А мы новогвинейцы! Кундиава – самое сердце Новой Гвинеи, самый центр! И мы – самые центральные новогвинейцы! – похвалялся один.
-- Вот русские люди – мы их никогда не видели, но вот тебя видим – это хорошие люди! Вот мы тоже хорошие люди! Когда я хожу в туалет, я руки после этого не мою, нет! И потом иду и ем этими же руками, и ничего со мной не случается! И вот ты тоже со мной поздоровался, не побрезговал, хотя я грязный и не мывший рук! А эти австралийцы, они бы побрезговали мной, да, не обратили бы на меня внимания! – изливал душу второй.
-- Австралийцы – они плохие люди! Они украли мои строительные материалы! – кричал третий, со странным именем Виски. – Да-да, они все воры, воры! Они украли, да, украли! Мои строительные материалы! Передайте ещё глоточек!
Мне, как почётному гостю, вынесли стул. Остальные пьяницы сидели на земле и добивали канистру. Вокруг собралось ещё человек двадцать, чтобы если что, защищать меня от посягательств злодеев – ведь папуасы очень боятся, что со мной что-нибудь случится. Пришёл ещё один алкоголик, уже не стоящий на ногах, чуть не падая, набросился обниматься – всю жизнь мечтал ощутить своё родство с белым человеком. Нужно было куда-то уходить, но я думал, что сейчас всё само рассосётся.
Так и вышло. Позвавший меня Доминик одумался, решительно встал и повёл меня к себе, оставив пьниц со своими разговорами и с новой канистрой самогона, появившейся неизвестно откуда.
*
Доминик оказался лютеранином, и имел четырёх жён, восьмерых детей и большой надел земли, прямо подступающий к городу. Две жены жили в том доме, куда он меня вписал, а две других – в другом доме. Лютеранская церковь, по его словам, допускает такое: его отец, тоже лютеранин, имел двух жён. И построил церковь, которая тут рядом и стояла в форме соломенного сарая. В доме у Доминика было несколько облупленных комнат, лампа висела, а света не было – электричество отрезали за неуплату. Жёны не роптали и готовили на костре еду в нижней части дома (в отличие от хижин деревенских, тут опять-таки был дом на ножках). Через дыры в полу и стенах дом проветривался. Дети были все маловозрастные, ведь хозяину было всего 29. Освещением служила свеча, и не очень хорошим. На стенах дома были видны следы от пожара – видимо, перестарались с освещением. Туалет был на участке. Там же на участке был и источник воды – вода текла прямо из земли непрерывно по склону.
Чтобы усладить гостя, Доминик раздобыл какого-то трезвого и умного приятеля, который и стал вести со мной при свете свечи умные беседы. Сам же хозяин отправился отсыпаться после выпитого в другой дом к двум другим жёнам. Умный же компаньон рассказал ещё много всего интересного, о чём тоже можно будет как-нибудь поведать, о разных окрестных местах.
Никаких других эксцессов, от встречи с пьяницами, не последовало. Ночью было, впрочем, холодно – я уж и отвык от нормальной российской летней ночной температуры. Нацепить пришлось шапку и ещё что попало. Утром я встал, написал этот текст и решил отправиться в путь, в новое место, которое мне указал вчерашний ночной собеседник. Сразу предупреждаю, что на пик кайзера Вилгельма я не собираюсь – там дождливо, туманно и холодно.
Утром 29-го марта в Маданге шёл дождь, причём сильно. Супермаркет, сгоревший третьего дня, ещё дымился – дождь не помогал. Я покинул школу (попрощавшись с директором); пошёл было на трассу, но плотно лило. Поэтому подумал – не настало ли время испробовать автобусное путешествие в этой стране. Тем более, что наконец, после Ванимо и Вевака, тут стали попадаться нормальные маршртуки и даже автобусы, внешне похожие на те, что мы встречаем в цивилизованных странах, только чуть поменьше размером.
Я вернулся в центр города, на «толкучку». Как раз некий автобус двигался мимо меня, и кричал «Лээ, Лээ, Лээ!» Это имелся в виду облцентр Лаэ. Меня туда не тянуло, но до развилки дорог (до местечка Ватерайс) я был готов поехать, километров 150 или около того. Запрыгнул в автобус, тем самым спрятался от дождя, а автобус продолжил ехать по рыночной площади и кричать. Было 8.30 утра.
Через некоторое время я заподозрил неладное. Оказывается, автобус не спешил отправиться. Своей подвижной сущностью он показывал, что он нормальный, живой и действующий автобус, готовый тронуться в путь, как только появятся все недостающие пассажиры. Интересно, что в это же самое время по базарной площади ездило ещё четыре (!) полупустых автобуса на Лаэ. Все они кричали «Лээ, Лээ!» и колесили туда-сюда, по прилегающим улицам, подкатываясь ко всем супермаркетам – в надежде, что выходящий оттуда человек захочет в Лаэ или в то направление вообще; а когда в город въезжал грузовик (с пассажирами), автобусы облепляли его, как мухи, надеясь, что из кузова вылезет крестьянин, мечтающий перебраться в Лаэ.
В Индонезии и индонезийской части Папуа я удивлялся, почему только индонезийцы – водители, а папуасы не работают водителями никогда. Теперь-то я понял, что папуасы не способны к организованной транспортной деятельности. Ни выстроиться в очередь, ни поделиться пассажирами, ни создать некоего диспетчера папуасы в облцентре Маданг не смогли. Три с половиной часа ровно автобус вместе со мной колесил по центру Маданга, изведя кучу топлива, и лишь постепенно наполнялся. Так же действовали и другие автобусы. Я спрашивал пассажиров и водителя, почему они не кооперируются, не объединяют рейсы, не становятся в очередь и наконец не перебегают из одного автобуса в другой (проезд ещё никто не оплатил)? Но те молчали виновато. Я же сам не хотел никуда перебегать, занял хорошее место, на улице лил дождь, и я уже просто ждал, чем кончится дело.
Водителю пару раз звонили, говоря, что у какого-то супермаркета якобы есть пассажир, и он нёсся за ним; то кто-то из уже найденных пассажиров хотел приобрести газировку, бетель-нат, булочки и овощ, и мы заезжали на рынок, кто-то хотел делать оптовую закупку, мы подъезжали на оптовку, и салон автобуса наполнялся мешками с неизвестно чем. Но искомые 25 пассажиров никак не находились. Когда же и они нашлись, в ход пошли приставные стульчики. Автостопом ехать было бы точно быстрей, но продолжало лить, и я продолжал ждать, с интересом.
Наконец в 12.00 – спустя три с половиной часа! – автобус тронулся и поехал заправляться (идиоты, раньше не могли? Или же напротив, заправились, но весь бензин сожгли за долгие часы круговой езды по городу! И ведь я был не первым пассажиром, значит всего автобус 4-5 часов уже как колесил). Заправившись, поехал было и проехал несколько километров. Там, на рынке «Четвёртая миля», автобус остановился ещё на тридцать минут – уставшие пассажиры пошли размяться, купить чего-то поесть в дорогу (проголодались уже!) И только в 12.30 автобус наконец начал свой трудный путь в Лаэ, к которому так долго готовился. В салоне было уже столько народу и вещей, сколько могло там поместиться. Так что автобус, вместо того, чтобы сделать за день два рейса -- туда-обратно, делает за день не больше одного рейса.
Дорога в сторону Лаэ была наполовину асфальтовой, наполовину приличной грунтовкой. Ни километровых столбов, ни указателей не было никаких. Вокруг шли зелёные горы, леса, деревни, и плантации масличной пальмы (видимо, посаженные вездесущими малайцами на месте лесовырубок). Гнусный автобус всё время останавливался вновь, потому что кому-то нужно было выйти, а кому-то – купить очередную порцию бетель-ната. Некоторые пассажиры курили самокрутки из газеты в салоне автобуса. Я решил, что одного автобусного эксперимента для меня будет в ПНГ достаточно.
Перед Ватерайсом водитель подобрал ещё тусовку пассажиров и пассажирих с детьми. Так что когда до Ватерайса я доехал, вылезать мне пришлось через окно, и через окно выносить же и рюкзак – так плотно забили проход. Всего ехали четыре часа, готовились к старту – ещё 3,5 часа. Проехали, так по ощущениям, километров 150. Стоимость проезда довольно высокая – с меня взяли 25 кина (а хотели вообще 30); проезд до конечного пункта, Лаэ – 50 кина (до него километров под триста). Стоимость проезда выходит в 2,5-3 раза выше центрально-индонезийской, да и топливо стоит так же дороже.
Таким образом, автобус вывез меня на главную развилку Папуановогвинейских автодорог. В одну сторону был Маданг, в другую – Лаэ, в третью – Горы (Highlands Highway). В горы я и собирался. Highlands highway – самая известная и грузонапряжённая дорога страны – она идёт вглубь острова, и по ней идет пять областных центров — Горока, Кундиава, Маунг-Хаген, Менди и Вабаг. Через эту дорогу они соединяются с портами Лаэ и Мадангом – тоже облцентрами. Интересно, что на главной развилке тоже не было ни единого указателя.
ПНГ-15. Кайнанту (Kainantu). Папуасский автостоп. В гостях у архитектора
Папуасский автостоп на асфальте – самый простой в мире, проще даже чем в Турции и Сирии. Лишь по одному взгляду останавливаются легковушки – как попутные, так и встречные; огромные сорокатонные грузовики, визжа тормозами, становятся как вкопанные на горных поворотах, занимая всю ширину шоссе; из городов выезжают машины вслед за автостопщиком лишь для того, чтобы подвезти его. А причина того автостопа в том, что белый человек без сопровождения – большой нонсенс. Все считают, что тут очень опасно, всюду шныряют бандиты, воры, убийцы, грабители, разбойники, и белого человека нужно обязательно спасти и сопровождать. А ещё придорожные торговцы мечтают одарить пешехода (человек без машины тут считается пешеходом, как и в других многих странах), одарить бананами или другими съедобностями. Есть и недостатки в автостопе – из деревень выходят помощники, которые в ожидании машины занимают рядом с тобой место на трассе, чтобы машина никак не ускользнула. И плюс к тому почти все водители мечтают утащить к себе в гости или как-нибудь ещё спасти. Поэтому автостоп в ПНГ особенно прост – можно полностью потерять квалификацию автостопщика.
Однако, скорость ПНГовского автостопа российскому уступает, даже на асфальте. В случае Горного Хайвея – дорога извилистая, асфальт не всюду хорош, трасса поднимается на перевалы до 2600, машины локальны, грузовики неторопливы, автобусы – мы уже знаем, какие автобусы. Поэтому на супер-скорости рассчитывать не приходится. И, как на трассе Ванимо—Вевак, нет тут придорожных едален, с горячими блюдами, кроме самых простых – жареный на костре батат, банан, рыба.
Как только я начал двигаться вверх, в горы, изменился пейзаж резко! Стало холодней! Хижины стали другими совсем. Были квадратные домики на ножках, просторные, на много десятков квадратных метров, из досок. Стали – круглые, соломенные и непонятно какие, маленькие, с соломой покрытой крышей, почти как в Эфиопии, разве что не так бомжово и электричество есть. Зеленые горы поднимались вверх до 4500 м. В одном из городков по дороге явилось большое водохранилище и ГЭС. Водители поведали, что этим ГЭСом электрифицировано аж несколько провинций.
Да, так вот, про водителей. Очередная машина везла цемент и попутных пассажиров на цементе. Водители – Роберт и второй, везли этот цемент своему шефу, архитектору. Тот архитектор жил в городке Кайнанту и строил разные дома, а в данном случае – достраивал свой собственный.
-- А где ты собираешься ночевать ? – спросил меня Роберт.
-- Ну как, загляну в школу или в церковь, или что там будет неподалёку, или кто-то меня в гости позовёт, вы например, -- отвечал я.
-- Да, конечно! Мы позовём в гости ночевать – к своему боссу!
Так и вышло. Сперва, правда, грузовик прибыл в Кайнанту, где на вечернем базаре высадил всех кузовных пассажиров, не забыв с них взять по скольку-то кина за проезд. После чего мы развернулись и поехали немного назад, где строился дом. Там мы стали выгружать цемент (мешки по 50 кг). Вообще на картинках многие видели (на фото), что в горах Папуассии живут «Грязевые люди» -- граждане, которые голые измазаны в грязи и в масках каких-то. Так вот, Грязевых людей в природе нет, это актёры, которые за деньги наряжаются и мажутся в грязи в ожидании туристов-киноносцев. Но Грязевыми людьми стали мы после перенесения множества мешков цемента. Только что масок на нас не было, но цвет – соответствовал.
Разгрузив мешки, мы заселились в дом, где нас ждала жена и семейство архитектора Стиафода, а скоро появился и сам он. Steaford Amevo в свои 47 лет был выдающимся архитерктором городка Кайнанту, а проще скажем – единственным. Ранее он работал в городской мэрии, но потом стал фрилансером – свободным человеком, и был очень доволен жизнью. В каждой местности есть богатые люди, которым нужен совет и труд архитектора – даже в райцентрах Папуассии. А Стиафорд был и шире известен – вот он сегодня как раз собирался лететь на рейсовом самолёте в Порт-Морсби, но самолёт Air Niugini не пришёл, он вернулся домой (всем пассажирам велели приезжать назавтра. До аэропорта 80 км) – а тут и я, такая встреча, удивительное дело. Он много раз видел разных иностранцев, но вольных путешественников – никогда.
Я скопировал на ноутбук архитектора свои фоты из России и разных стран, и всё семейство с интересом рассматривали изображения, потом поужинали и улеглись спать – в доме было много приличных комнат и все удобства. Ведь архитектор тоже должен свой дом отделать наилучшим образом, чтобы клиенты видели и заказывали себе такие же. В отличие от «новых русских», крутые дома строят тут не ввысь, а вширь; дома-многоэтажки мне пока не попадались.
Утром рано архиткетор ехал в Гороку (откуда опять собирался лететь), и взял меня на своей огромной машине, потому что Горока была в 80 км по пути в Горы. Кроме меня он взял ещё нескольких попутчиков, которые потом должны были откатить машину обратно, домой. С надеждой, что самолёт опять не прилетит, мы прибыли к аэродрому, но (к сожалению Стиафорда) самолёт стоял уже. А ведь папуасы очень любят кого-то сопровождать, и «бросая» меня в городе Горока, архитектор чувствовал какое-то неудовлетворение. На прощание он всунул в меня 100 кина (1150 рублей = самая крупная купюра в этой стране) – хотя никаких признаков денежной недостаточности у меня не проявлялось. Попрощался, оставил свои координаты и улететел.
Я же оказался в городе Горока, столице провинции Eastern Highlands.
ПНГ-16. В городе Горока!
Очень приятный, по всем признакам, город оказался – Горока. Каждый человек будет рад там побывать. Климат не жаркий – мы в горах, на 1500 примерно метрах. Вокруг зелёные горы, поля какие-то, и папуасы, очень прикольные физиономии. Сидят они на асфальте и на бетоне, около супермаркетов, общаются, ждут чего-то.
А кроме папуасских, есть и другие лица – китайские. Они на улицах не слоняются, а делом заняты. Они содержат магазины и лавочки. Китайцы открыли в Гороке единственное и самое приличное в Папуасии Интернет-Кафе с десятью аж компьютерами (которые пока простаивают) и с невероятно низкой ценой – 20 кина в час ($8). Таким образом китайцы внедрили в Гороку цивилизацию. Также они открыли компьютерные магазины, продают свои китайские вещи, а также – едальни. Впервые я обнаружил едальню с горячими напитками (в данном случае кофе) – не знаю, тут причиной ли китайцы, или просто климат хородный в нагорьях. Очень приятно.
Один умный папуас рассказал мне:
-- Мы не доверяем китайцам и всем азиатам. Они только мечтают сделать деньги! И продают всё низкосортное. И что самое интересное, китайцы не смешиваются с нами, держатся обособленно – сами с собой. Не общаются, не дружат, не выпивают, в гости не ходят к нам, не женятся на наших женщинах, не зовут сами к себе в гости, даже язык часто не знают, только цифры. Приезжают они часто как туристы, а потом «исчезают». И в каждом городе у нас всё больше китайцев. Полиция коррумпирована, не ловит их, а если поймает -- взятку можно дать.
-- Так они, китайцы, делают то, что другие не делают! Вот интернет, вот закусочные, вот ещё какие-то вещи, чего на Новой Гвинее нет вообще, и папуасы не делают этого!
-- Да, -- согласился мой собеседник, -- но белым людям (европейцам или австралицам) мы всё равно доверяем больше.
В Гороке, кстати, много продаётся папуасских вещей, сделанных ими самим – какие-то сумки плетёные, корзины, рукоделие всякое. Очень много продаётся, не знаю, кто покупает. Но всё ненавязчиво.
А ещё в Гороке много вкусной еды. Вот например иду – продают очень большие круглые пирожки размером больше чем с большой кулак. Что там? Говорят, картошка. Неужели? Купил, откусил – и правда, внутри каждого пирожка была вставлена одна, целиком, картофелина! Как её варили – с пирожком ли вместе, или отдельно сварили и потом облепили тестом, я не знаю.
И, как и в других городах, в Гороке много колючей проволоки и заборов. Там все боятся воров, и даже забегаловка с едой имеет железные решётчатые двери, и стальная решётка отделяет покупателей и продвцов, как будто покупатели сейчас набросятся и украдут все продукты.
Сто кина, подаренных мне архитектором, я тут же потратил в городе Горока, за одно утро. Наконец-то я купил карту ПНГ в магазине христианской книги (тут она была подешевле, чем в Ванимо – 29 кина, а я собираю карты). Сходил в Интернет, позавтракал, а потом решил отправть несколько открыток. Удивительная цена! Марки на открытки мне обошлась по 7 кина, и ещё по 2,5 кина – сами открытки. Самая большая цена, что я видел. Но что не сделаешь, чтоб проверить эффективность папуасской почты.
Несколько слов скажу про Ток Пинчин. Этот язык на английский очень похож. Особенно видно это на примере общественных объявлений. Например, висит большой портрет Иисуса Христа, который тычет пальцем в зрителя (под видом «Ты записался добровольцем?») и надпись большая гласит:
MI KAM! YU REDI?
На входе в какой-то рабочий загон висят объявления, которые тоже легко прочесть
DRAIV ISI ISI SIKIRITI SEK POINT
HAUS BILONG WOKMAN
STOP: VISITA IMAS REPOT
LONG DUTI GUARD
WOKMAN WANTAIM FAMILI
IMAS OLTAIM WERIM ID KAT….
Разговор на Пинчине не очень понятен. Тем более что люди, которые обращаются к тебе на Пинчине, в это же время едят (жуют) бетель-нат. Так что улавливаешь лишь отдельные слова. А вот прочесть можно многие тексты и объявления на заборах, и смысл почти всегда улавливается.
Про город Горока скажу ещё лишь несколько слов, что он такая же торговая фактория, как и все ПНГшные города, разве что приятная и прохладная. Но вообще какой-то интересной жизни в этих облцентрах нет. Люди тоже приезжают за товарами и обратно в деревни уезжают. Но какая-то жизнь тут не просматривается. Вероятно, местные жители – лишь персонал магазинов, чиновники, и грабители, которыми меня всюду пугают.
ПНГ-17. Кундиава (Kundiawa). В гостях у пьяницы.
Прошёл я несколько миль по дороге из Гороки на запад и решил предаться автостопу. Тем более что некоторые машины останавливались и сами, думая, что раз я иду пешком, то мне нужна помощь и меня нужно спасти. А я просто шёл и фотографировал местность. Ну тут как закончил фотографирование – огромный грузовик-контейнеровоз подобрал меня, и повёз в Кундиаву, следующий облцентр.
По дороге были красивейшие виды, потому что трасса поднялась на высшую точку автодорог папуасии – перевал в 2650 примерно метров. А из Кундиавы дорожка идёт на пик Кайзера Вильгельма, если кому интересно – то самая высокая точка ПНГ и всех стран Океании (4500 с чем-то метров).
Кундиава – наверное, самый высокогорный облцентр ПНГ? – оказалась маленьким городком, ещё одной торговой факторией, тысяч на десять человек (с Ванимо размером или меньше). Из отличий – на базаре появились новые фрукты – красные большие ягоды. А также клубника. И резанные ананасы, порезанные вдоль, так что кусок зелёной «ручки» прилагается в каждому ананасу. И красный фрукт, который растёт на Западном Папуа, он и тут тоже пристуствует, имеет своё местное название.
Так как уже было к вечеру, я подумал, что нужно перебраться в пригород и в нём вписаться. Но не успел я дойти до пригорода, как меня окликнул какой-то дядька: добрый вечер! Куда идёшь? Я хочу тебя вписать!
Я согласился и спустился с мужиком с дороги. Тут и оказалось, что мужик мой – местный пьяница, и я попал в общество алконавтов. Те сидели рядом с трассой и пили из канистры какую-то бормотуху, сделанную ими самими. Канистра была на 80% пустая. «Мой-то мужик ещё ничего, -- подумал я, -- пускай допивает и ведёт домой, там наверное жена и дети – трезвые». Ну и вообще было интересно посмотреть на народ. И им – на меня.
Папуасские пьяницы оказались подобны российским нашим. Они были навязчиво разговорчивы. А звали их: Доминик (это был пригласивший меня мужик), Яббе, Виски (странное алкогольное имя), Холден, Мартин и Бамна.
-- Мы не папуасы! Мы новогвинейцы! Папуасы – это те, которые внизу, у моря. А мы новогвинейцы! Кундиава – самое сердце Новой Гвинеи, самый центр! И мы – самые центральные новогвинейцы! – похвалялся один.
-- Вот русские люди – мы их никогда не видели, но вот тебя видим – это хорошие люди! Вот мы тоже хорошие люди! Когда я хожу в туалет, я руки после этого не мою, нет! И потом иду и ем этими же руками, и ничего со мной не случается! И вот ты тоже со мной поздоровался, не побрезговал, хотя я грязный и не мывший рук! А эти австралийцы, они бы побрезговали мной, да, не обратили бы на меня внимания! – изливал душу второй.
-- Австралийцы – они плохие люди! Они украли мои строительные материалы! – кричал третий, со странным именем Виски. – Да-да, они все воры, воры! Они украли, да, украли! Мои строительные материалы! Передайте ещё глоточек!
Мне, как почётному гостю, вынесли стул. Остальные пьяницы сидели на земле и добивали канистру. Вокруг собралось ещё человек двадцать, чтобы если что, защищать меня от посягательств злодеев – ведь папуасы очень боятся, что со мной что-нибудь случится. Пришёл ещё один алкоголик, уже не стоящий на ногах, чуть не падая, набросился обниматься – всю жизнь мечтал ощутить своё родство с белым человеком. Нужно было куда-то уходить, но я думал, что сейчас всё само рассосётся.
Так и вышло. Позвавший меня Доминик одумался, решительно встал и повёл меня к себе, оставив пьниц со своими разговорами и с новой канистрой самогона, появившейся неизвестно откуда.
*
Доминик оказался лютеранином, и имел четырёх жён, восьмерых детей и большой надел земли, прямо подступающий к городу. Две жены жили в том доме, куда он меня вписал, а две других – в другом доме. Лютеранская церковь, по его словам, допускает такое: его отец, тоже лютеранин, имел двух жён. И построил церковь, которая тут рядом и стояла в форме соломенного сарая. В доме у Доминика было несколько облупленных комнат, лампа висела, а света не было – электричество отрезали за неуплату. Жёны не роптали и готовили на костре еду в нижней части дома (в отличие от хижин деревенских, тут опять-таки был дом на ножках). Через дыры в полу и стенах дом проветривался. Дети были все маловозрастные, ведь хозяину было всего 29. Освещением служила свеча, и не очень хорошим. На стенах дома были видны следы от пожара – видимо, перестарались с освещением. Туалет был на участке. Там же на участке был и источник воды – вода текла прямо из земли непрерывно по склону.
Чтобы усладить гостя, Доминик раздобыл какого-то трезвого и умного приятеля, который и стал вести со мной при свете свечи умные беседы. Сам же хозяин отправился отсыпаться после выпитого в другой дом к двум другим жёнам. Умный же компаньон рассказал ещё много всего интересного, о чём тоже можно будет как-нибудь поведать, о разных окрестных местах.
Никаких других эксцессов, от встречи с пьяницами, не последовало. Ночью было, впрочем, холодно – я уж и отвык от нормальной российской летней ночной температуры. Нацепить пришлось шапку и ещё что попало. Утром я встал, написал этот текст и решил отправиться в путь, в новое место, которое мне указал вчерашний ночной собеседник. Сразу предупреждаю, что на пик кайзера Вилгельма я не собираюсь – там дождливо, туманно и холодно.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Wednesday, 30 March 2011 22:30 (UTC)no subject
Thursday, 31 March 2011 08:20 (UTC)no subject
Thursday, 31 March 2011 09:28 (UTC)